Спивакова и Мацуева публика берёт в плен

Вот и сбылась мечта идиота: слушать концерт, сидя среди оркестрантов. Музыка живьём потом-кровью. Как это было давеча на открытии сезона «Виртуозов Москвы» в Большом зале консерватории.

Такие концерты — «лакомые кусочки», на них не попасть, не пробиться. «Друзей оркестра» встречают на входе, раздевают в служебке, провожают прямо на сцену — так и я сел прямо за спину контрабасиста. Секунду спустя в зал буквально с улицы влетел Денис Мацуев и прямо в пальто, легко так бросился к роялю. И без позы: ему просто надо размяться: предстоит играть 1-й Шостаковича. А спустя пару минут первая скрипка уже просит тишины: надо пройти несколько тактов из 28-й Моцарт.

Программа составлена необыкновенно вкусно: сначала увлечь Моцартом, потом по полной угостить Мацуевым, а во втором отделении — на одном вдохе «пропеть» «Кармен-сюиту» Бизе-Щедрина. Жаль, что сам Родион Константинович 11-го уже покинул Москву: важные дела в Европе. Но именно он называл «Виртуозов» Спивакова «восьмым чудом света», так и говорил: «Поскольку все прежние архитектурные чудеса уже разрушены, я бы предложил в качестве нового чуда первоклассный симфонический оркестр!»

…Пару слов о происхождении «Кармен-сюиты». Майя Михайловна жаждала сыграть образ Кармен. Именно сыграть — во всём её драматическом наполнении. Но угораздило же Бизе написать оперу, а не балет! Обратились к Шостаковичу. Мол, попробуй сделать свою редакцию. Он подумал и сказал: «Я не могу соперничать с Бизе. Если зритель придёт и не услышит арию тореадора, он почувствует себя обворованным». Потом предложили Хачатуряну. И снова — замешательство и отказ. Делать нечего, пришлось Щедрину выкручиваться самому. Выкрутился так, что «Кармен-сюиту» стали исполнять чаще, чем «Кармен».

…Когда Владимир Теодорович палочкой приглашает контрабасы вступить и мы едва не сталкиваемся глазами, с меня семь потов сходило. Думал: «Что ж я как болван сижу, ведь вступать пора!» Скрепить руки в замок, чтобы сами собой не потянулись к чужому смычку. Напряжение дикое. Болеешь за каждый звук: так, сейчас колокола должны пойти, а сейчас стрельнет дробь барабана. Ещё Рихтер критически относился к тому, чтобы следить за концертом по партитуре, ожидая конкретный звук. «Я хочу получать наслаждение от тайны», — говорил он. Но, право, видя, как выкладывается Спиваков — не наиграно, нет, глаза блестят, пот ручьем, — понимаешь, что здесь, где нет дистанции между исполнителем, музыка — это плоть и кровь. Лёгкость она обретает, лишь на метр оторвавшись от сцены…

Что творилось в зале — не поддаётся описанию. Мацуева отпускать отказывались напрочь: дважды бисировал, поклон за поклоном. А после «Кармен-сюиты» публику вообще зашатало от восторга. Знали бы они, что это ещё не конец. Что через 10 минут оркестрантов рассадят по автобусам и погонят по тёмным улицам, нарушая правила, на третье отделение в Дом Музыки поздравлять «Терем-квартет», которому 20 лет исполнилось.

Ян Смирницкий

«Московский Комсомолец» (от 16 ноября 2006 г.)