Имя Владимира Спивакова известно во всем мире — гениальный скрипач, талантливейший дирижер и бессменный руководитель легендарного камерного оркестра «Виртуозы Москвы», а также Национального филармонического оркестра России, президент Московского международного Дома музыки… У Владимира Теодоровича такое количество всевозможных ипостасей, званий и регалий, что перечислять их можно долгое время… 

Точно так же, не прекращая, можно слушать его прочтения музыкальных сочинений известных авторов, сидя в зрительном зале, и нечастые рассуждения мэтра о жизни, творчестве и себе, которыми Владимир Спиваков поделился в интервью порталу TUT.BY.

Фестиваль, носящий имя великого музыканта современности, на протяжении нескольких лет с огромным успехом проходит в Москве, а также во французском городе Кальмар. Проведение с 1 по 6 декабря фестиваля «Владимир Спиваков приглашает» в Минске и других городах Беларуси с участием российских, белорусских и зарубежных звёзд первой величины — представителей различных музыкальных направлений от классики до джаза, а также молодых талантливых исполнителей послужит, по мнению критиков, дальнейшей популяризации музыкального искусства, взаимопроникновению культур, укреплению международных связей.

В фестивале принимают участие такие мировые звезды, как Владимир Спиваков, Денис Мацуев, Гиора Файдман (Аргентина), Роберт Уэллс с группой (Швеция), стипендиаты международного Фонда Владимира Спиваков из стран СНГ, солисты, лауреаты международных престижных музыкальных конкурсов А. Сумм, А. Яровая, О. Волкова, маэстро Аркадий Берин (Германия), Виктор Бабарикин (Беларусь), оркестры «Виртуозы Москвы», «Национальный филармонический оркестр России», Президентский оркестр Республики Беларусь.

Наблюдая за вами в различных телепередачах, интервью, можно заметить, что вы всегда сдержанны и спокойны. Даже сейчас, на фестивале, если вы отказываете журналистам в общении, то делаете это настолько вежливо и учтиво, что на вас невозможно обижаться. Скажите, что способствует вашему внутреннему состоянию спокойствия?
Я терпеливый человек и отдаю себе отчет в том, что у каждого есть слабости (и у меня — в том числе), и я к этим самым слабостям терпимо отношусь.

То есть между спокойствием и терпимостью вы ставите знак равенства?
Да. Знаете, если вспомнить чеховскую «Чайку», то в уста своей героини Нины Заречной автор вложил следующее: «Главное не слава, не блеск, не то, о чем я мечтала, а умение терпеть. Умей нести свой крест и веруй». Думаю, это очень точно сказано для всех нас.

Бывает так, что терпение иссякает?
Бывает. Тогда и проявляется моя человеческая слабость.

А как сохранить это состояние спокойствия?
Я думаю, что нужно уважать другого человека. Мы на каждом шагу сталкиваемся с неуважением. Я совершенно убежден, что не моря и океаны разделяют людей, а невежество.

Вы известный музыкант, известный дирижер. Какие главные уроки на момент получения этого опыта — и жизненного, и творческого — от своих преподавателей вы уяснили?
Главный урок — это служение. Особенно это наблюдалось в мое время. Люди не работали за зарплату, за награду, за какие-то почести, не стремились скорее получить ученое звание профессора или кандидата наук, доктора — люди служили, верили в идею служения. Мне кажется, очень точно в Евангелии написано, что «мы призваны не править, но служить». Нужно служить в любом деле. И я служу.

В какой момент и почему, на ваш взгляд, молодой музыкант решает стать дирижером?
У каждого человека это происходит по-разному. Но одного желания мало: нужно учиться — это другая профессия. Конечно, она тоже связана с музыкой, но этому тоже нужно профессионально учиться, профессионально владеть навыками, определенным техническим мастерством. Нужно уметь одними движениями передать массу вещей: характер, темп, акценты, метроритм, образ, эмоцию, состояние… В этом даже есть нечто магическое. Не думаю, что это есть у каждого человека: только если есть сильное ощущение того, что вы можете этим заниматься, тогда да.

Как это было у вас?
Когда-то я сыграл свой дебют в Кливленде с выдающимся дирижером Лорином Мазелем и сказал ему, что хочу начать дирижировать. Он ответил: «Ты сошел с ума! Ты так играешь на скрипке, зачем тебе это нужно?». Я говорю: «А вам зачем?». Он тоже замечательно играл на скрипке в молодости. Тогда он поставил запись и попросил показать руками, как я чувствую музыку и как могу ее выразить. Я показал, на что он сказал: «Знаешь, возможно, получится».

Моя мама говорит, что в момент выступления вашего оркестра, у нее роман с вашими руками.
Может быть (смеется).

А как бы вы сами могли определить свои отношения с музыкой?
Любовь.

А со скрипкой?
Тоже любовь.

А с одиночеством? Вы о нем много говорите…
Одиночество необходимо человеку, потому что это момент, когда он может остановиться, подумать о жизни, о себе, о своем месте в этой самой жизни. Важно, чтобы были моменты одиночества. Только, конечно, не сто лет.

Наверняка бывает, что устаете от всего…
Я же живой человек…

Вы ведь много отдаете — физически и эмоционально: концерты, благотворительность, общественная деятельность. Чтобы отдавать, нужно изначально накопить, пропустить через себя, чтобы отдать снова. А как вы восполняетесь?
Отдавая что-то, вы находите собственную частичку счастья — это и дает возможность дальше жить, дальше делать что-то хорошее.

О личной жизни мы наших гостей никогда не спрашиваем либо спрашиваем очень аккуратно. Скажите, что личная жизнь черпает из музыки, а творчество из личной жизни?
Даже трудно разграничить и в двух словах сказать. Это все есть жизнь — творческая и личная, все есть движение, опыт, память… А память — это в конечном счете тоже любовь. Все взаимосвязано.

Семья способствует творчеству?
Конечно. Когда я долго не вижу своих детей, я скучаю по ним, естественно, но это тоже на руку музыке — это как-то обогащает эмоцию.

Очень часто оркестр сравнивают с живым организмом. Любой организм, как известно, проходит различные стадии. Например, стадия здоровья. Для оркестра — это аншлаги, внимание и любовь публики. Я хочу спросить о болезни этого организма. Болел ли когда-нибудь ваш организм под названием «Виртуозы Москвы»?
Конечно, болел. Люди стареют, к несчастью. В рождении человека уже заложено его окончание, в начале уже есть конец. Стареют не только мысли — стареют мышцы, а поскольку у нас все связано с физиологией, это трудно пережить. Но по возможности мы стараемся продлить жизнь этому организму.

Каким образом?
Есть много способов — так же, как и в медицине, есть превентивные меры.

Получается, что у творчества есть срок годности?
Еще Немирович-Данченко утверждал, что театр не живет больше 15 лет, но оркестр опроверг это. Несмотря на то, что из старого состава осталось только несколько человек, удалось сделать Опус-2 «Виртуозов Москвы», которые продолжают традиции, развивают их. Они стали другими, но не менее интересными. Это нашло подтверждение буквально неделю тому назад. Мы проделали огромное турне по Соединенным Штатам Америки, были в самых крупных городах — Лос-Анджелесе, Сан-Франциско, Филадельфии, Чикаго, Бостоне, Нью-Йорке — и получили высочайшую оценку критиков.

В этих концертах открываете ли вы себя, свой оркестр, музыкантов с какой-то новой стороны?
Конечно, открываю. Очень важно, чтобы в таких тяжелых гастролях была хорошая, дружеская атмосфера внутри коллектива. Это очень важно. Только так можно жить, работать, творить, доверять и надеяться.

Есть у вашего коллектива традиции, которым вы из года в год следуете?
Есть. При общении у нас есть золотое правило — друг на друга не обижаемся.

Это главное?
Не могу сказать, что это главное, но это важно: можно сказать человеку все — в достойной, конечно, форме, — чтобы он не обижался.

Еще об оркестре… Что происходит на сцене, что происходит у вас внутри, когда идет процесс сотворчества?
Очень сложно его описать. Я просто внутри этого процесса, могу его изменить, видоизменить. Вдруг приходят какие-то идеи сверху. Идет эксперимент. И потом, есть энергетика публики: под влиянием этой энергетики тоже что-то меняется. От того, как публика слушает: момент тишины — это очень ценно. Тогда происходит соединение звезд.

Бывает неблагодарная публика?
У меня не бывает.

А неудачные концерты?
Есть определенный профессиональный уровень, который мы все-таки держим. А этот уровень достигается тяжелой, кровавой работой.

Вы — умудренный опытом человек. Скажите, нашли ли вы ответы хотя бы на некоторые извечные вопросы?
На некоторые нашел, на некоторые — нет.

На какие нашли?
В начале беседы вы говорили о гармонии: не нужно многого хотеть, не нужно излишне восхищаться славой. Надо понимать, что это эфемерно и проходит. Нужно просто служить — это важно.

На вопрос Марселя Пруста, который звучал так: «Где и когда вы были счастливы?», вы как-то ответили: «Я счастлив в тот момент, когда…»
…репетирую…

Верно. Мы сегодня отвлекли вас от репетиции и таким образом посягнули на некую вашу частичку счастья. Извините нас, пожалуйста, и спасибо за интервью!

Алексей Вайткун, Максим Гайко

TUT.BY (от 06 декабря 2010 г.)