Путешествуя по стране с гастролями, в воскресенье вечером Государственный камерный оркестр «Виртуозы Москвы» сделал остановку в Бенероя-холл. Казалось, на концерт собралось всё русское сообщество Сиэтла – в тот вечер я едва ли слышала английскую речь, и публика была очень внимательная и чуткая.

Почти два века разделяли программы двух отделений: в первой половине концерта прозвучали Симфония № 4 Ре минор (под названием “La Casa del Diavolo”, или «Дом дьявола»), написанная Л. Боккерини в 1771 году и Концерт для фортепиано с оркестром № 9 Ми бемоль мажор В.А. Моцарта, написанный всего шестью годами позднее. Два произведения, прозвучавших во втором отделении, разделяет и того меньший срок: Соната для скрипки, камерного оркестра и клавесина А. Шнитке, переработанная из его собственной Сонаты для скрипки 1963 года и Камерная симфония До минор Д. Шостаковича, аранжированная Рудольфом Баршаем из Квартета № 8 для струнных, опус 110, 1960 года, с разрешения самого композитора.

Когда «Виртуозы» под управлением своего основателя Владимира Спивакова приступили к сочинению Боккерини, стало ясно, что его исполнение пройдёт под знаком барочной элегантности. Оживлённый темп, иногда летящий как молния, не казался суетливым; первая часть звучала живо и энергично, финальная – яростно и неистово, а середина выделялась удивительной певучестью. Музыканты почти не делали «вибрато», извлекая чистый звук и не скатываясь к излишней пышности.

Сочинение Моцарта звучало с той же задумчивой чувствительностью. Соло на рояле исполнил 33-летний российский пианист Александр Гиндин. Однако небольшой проблемой стал размер рояля. Девятифутовый концертный инструмент с открытой крышкой оказался непропорционален камерному оркестру из 30 человек. Великолепное выступление Гиндина звучало бы лучше с полноценным симфоническим оркестром, но в данном случае рояль местами заглушал остальные инструменты. В более тихих пассажах и каденциях очевидное мастерство пианиста проявилось как нельзя лучше, и было жаль, что рояль оказался слишком большим.

Гиндин исполнил два «биса»: аранжировку ключевой арии Фигаро из оперы Россини «Севильский цирюльник», сделанную Гинзбургом в стиле музыки Листа; и очень забавную переделку «Турецкого рондо» (“Rondo alla Turca”) Моцарта под названием “Alla Turca Jazz”, написанную Фазилем Сэем.

Для исполнения сонаты Шнитке Спиваков взял в руки скрипку. Удивительно, как оркестр не сбился и сыграл это произведение нота в ноту без дирижёра в полном смысле этого слова. Иногда ритм подсказывал клавесинист, концертмейстеры каждой из групп инструментов акцентировали начало музыкальных фраз и каким-то невероятным образом все музыканты вступали вовремя. Тембр клавесина на фоне струнных давал эффект мягкого звучания перкуссии, равно как и пиццикато на контрабасах. Это очень красивое произведение. В нём есть мелодия, есть парящий музыкальный рисунок, энергия и даже легко узнаваемая цитата из «Кукарачи», где скрипка возвышается над остальными инструментами.

Последним прозвучало сочинение Шостаковича, основанное на одном из самых, по моему мнению, глубоких произведений двадцатого века –Квартете № 8, очень личном для композитора и посвящённом «памяти жертв нацизма и войны».

«Виртуозы» исполнили его великолепно. В обоих произведениях двадцатого века музыканты использовали вибрато умеренно, как и при исполнении музыки восемнадцатого века. Вообще, музыканты играли без ненужного напора, а так, будто просто освобождали звук из своих инструментов. От этого произведение звучало ещё более остро, особенно его средняя часть, похожая на шабаш ведьм. А три резких аккорда, повторяющиеся снова и снова, производили впечатление лязгающих тюремных решёток. Последняя часть звучала безмерно грустно.

Поэтому после такого произведения полной неожиданностью оказались четыре биса, разных по уровню энергии и яркости.

Филиппа Кирэли

The Gathering Note (от 09 ноября 2010 г.)