В передышке между концертами Владимир Спиваков специально для журнала “Музыкальная жизнь” прокомментировал концепцию фестиваля

Евгения КРИВИЦКАЯ

– В Москве насыщенная музыкальными событиями жизнь, поэтому фестиваль рассредоточен на полтора месяца. Принцип составления программы иной, чем в Кольмаре. Там всё посвящено какой-то одной персоне, осветившей путь дальнейшим поколениям. Вокруг этой личности, как в витраже Шагала, из отдельных музыкальных деталей создается портрет человека – героя фестиваля: один год – Гленн Гульд, другой – Кшиштоф Пендерецкий…

– В московском фестивале затронут большой пласт музыки: от Баха до наших дней. Вот на открытии звучал Фортепианный концерт Шнитке…
– Мы давно репетировали с Денисом Мацуевым это сочинение, с которым у меня многое связано. Играл его с пианисткой Ириной Шнитке, супругой композитора, с Владимиром Крайневым, которому посвящен этот Концерт. После одного из исполнений я получил партитуру, подписанную самим Шнитке.

– Вы по ней дирижируете?
– Конечно. Подчеркну, что каждая программа выверена драматургически. Например, Шостакович всегда любил соседство с Бахом, Гайдном или Бетховеном. Моцарт звучит вместе с «Просветленной ночью» Шёнберга: два венца – старый и новый.

– А монографическая программа из сочинений Грига?
– Это презентация нашего диска с Денисом Мацуевым, записавшим с НФОР фортепианный концерт Грига. Диск взят лейблом «Sony», но записывали мы его в Доме музыки с немецким звукорежиссером Филиппом Ниделем – он сотрудничает не только с Sony, но и с Deutsche Grammophon, очень известный и востребованный мастер. У нас абсолютное доверие с Денисом – мы вместе играли множество раз, и в Москве, и на гастролях, и на Байкал я к нему прилетал. Несмотря на то, что мы играли его 2 года назад, у нас не было специальной подготовки и репетиций к записи. Всё прошло блестяще: взаимопонимание было такое, что мы записали его за полтора часа, без всяких проблем. Получилась знаковая запись.

– В фестивале отдана дань вокальной музыке. Скажите откровенно: в чем интерес аккомпанировать певцам в оперных номерах, где оркестру, по сути, играть нечего?
– Виртуозность – совершенно не главное в музыке. А аккомпанировать певцам в сочинениях композиторов эпохи бельканто, между прочим, весьма сложно. У меня был контракт на участие в постановке оперы «Пуритане» Беллини в Генуе, к 200-летию композитора. Уже подписав, и не зная целиком всей оперы – только пару арий, – я позвонил за консультацией Джеймсу Конлону, который в тот момент возглавлял Парижскую Оперу. Он мне сказал: «Ты сошел с ума. Проще продирижировать три оперы Верди, чем одну бельканто». Я немедленно потребовал партитуру, и лишь когда мне принесли три огромных тома, я понял, во что ввязался. Пришлось осваивать специфику аккомпанемента – не только арий, но и речитативов, которые исполняются в быстром темпе, и надо «ловить» певца. Постановку осуществил Пьер-Луиджи Пицци, и он мне со своей стороны добавил трудностей, загнав хор «под землю»: они пели некоторые эпизоды на удалении, смотря в мониторы. Изображение запаздывало, и нужно было правой рукой показывать оркестру в одном темпе, а левой – хору – в другом. Но после этой оперы сложностей в оперных аккомпанементах не испытываю.

– Это чувствовалось в вашей недавней программе с оркестром Большого театра с участием Альбины Шагимуратовой. В Сцене сумасшествия Лючии масса подводных камней, но всё прошло отлично: и каденция героини с солирующей флейтой прозвучала с изумительной синхронностью. Было бы интересно увидеть вас за пультом в одном из российских театров. Нет планов в этом направлении? 
– Мне не очень интересно играть столько раз одно и то же. В Генуе после третьего спектакля я уже заскучал. Но певцам в концертах охотно аккомпанирую.

– Много откликов получила программа с участием лауреатов XV конкурса имени Чайковского. Ваш выбор парадоксален – обойти вниманием победителей…
– Повторю общеизвестное: обладатели первых мест – не всегда самые интересные музыканты. У меня осталось великолепное впечатление от всех ребят, выступивших в этом концерте, и большое разочарование от решения жюри, особенно в номинации «скрипка».

– Клару-Джуми Кан многие музыканты разных поколений и вкусов видели победительницей – это о многом говорит. Поделитесь подробнее вашими музыкальными впечатлениями от игры лауреатов?
– Что касается технической стороны, то все они замечательно владеют своими инструментами. У Рамма благороднейший вкус и чувство формы, он великолепно играл Концерт ля минор Сен-Санса – одна из лучших интерпретаций, которой мне довелось аккомпанировать. С ним легко работать, потому что он хорошо слышит оркестр, не так, как некоторые солисты, что учат только свою партию.

– Вы ведь не впервые с ним сотрудничаете?
– Он участвовал в наших программах перед XIV конкурсом имени Чайковского, и за эти годы творчески сильно вырос. Игру Клары-Джуми Кан отличает удивительная поэзия, поразительное проникновение в содержание – ни одной пустой ноты. После Концерта Бруха она взяла меня за руку и сказала: «Вы меня взяли с собой на небо». У Клары – мистический талант, что-то есть в ней особенное, непохожее на других. Джордж Ли запомнился индивидуальным взглядом на Первый фортепианный концерт Чайковского: он убедил, что это не «бронебойная», а наполненная большим глубоким чувством музыка. Ли нашел необыкновенные краски, как, скажем, звенящие, словно колокольчики, верха в каденции, так что возникал перед глазами зимний пейзаж. Широкие фразы, теплое звучание рояля, внимательное отношение к тому, что происходит в оркестре… И по характеру он – открытый, улыбающийся юноша, и его светлое, позитивное настроение нашло выражение в исполнении Первого концерта. Публика по достоинству оценила его игру – стоячая овация, у многих были слезы на глазах.

– Фестиваль «Владимир Спиваков приглашает…» в сентябре 2016 года впервые пройдет в Уфе. Чем заинтересовал вас этот город?
– Я приезжал туда несколько лет назад, встречался с Президентом Башкортостана Рустэмом Хамитовым и разговаривал о необходимости нового концертного зала. Он обещал решить эту проблему, и теперь действительно построен новый концертный комплекс. Мы в прошлом сезоне впервые с НФОРом там выступили, и возникла идея привезти наш фестиваль. Но еще раньше, в мае, состоится новый скрипичный конкурс, которому дано мое имя.

– Поздравляю! Как будет организована работа жюри – вы возглавите его?
– Придется (улыбается). В жюри пока предполагается участие Михаила Копельмана, в прошлом ученика Янкелевича, примариуса Квартета Бородина, который сейчас преподает в одном из вузов в Нью-Йорке. Приглашен Пьер Амойяль, ученик Яши Хейфеца, великолепный музыкант и дирижер, профессор Парижской национальной консерватории, арт-директор Летней музыкальной академии в Лозанне, создатель и художественный руководитель ансамбля «Camerata de Lausanne».

– Что интересного в этом сезоне в вашей личной гастрольной жизни?
– Два месяца назад я сыграл Траурный концерт Хартмана с Туганом Сохиевым в Берлинской филармонии, и так же, как и в Москве – когда мы исполняли это сочинении с Владимиром Юровским, – пришлось бисировать финал. Впереди Кольмарский фестиваль, посвященный личности Яши Хейфеца, так что приедет много скрипачей. 14-летнего Даниэля Лозаковича, стипендиата моего Фонда, услышим в Концерте Бетховена, приглашены и лауреаты конкурса Чайковского: Александра Конунова и Клара Джуми-Кан: она выбрала пьесы из репертуара Хейфеца.

– А ваш выбор?
– Концерт №2 Моцарта, который Хейфец считал своим талисманом, – так он сам написал в мемуарах.

– Этот Концерт входил и раньше в ваш репертуар?
– Конечно, я его исполнял с Клаудио Аббадо в Вене, с Иегуди Менухиным – в Москве. Очень рад, что все концерты нынешнего фестиваля проходят при полном зале, что говорит об интересе публики к классической музыке. Мы все отдаем себе отчет в том, что жизнь изменилась, стала труднее, люди чувствуют себя менее защищенными. Всё дорожает, но мы стараемся не поднимать в Доме музыки цены на билеты, чтобы каждый мог прийти и послушать хорошую музыку. Пусть наши зрители чувствуют стабильность хотя бы в этом. И Валентин Гафт был прав, написав, что «Есть Музыка, и в ней спасение!»