Центральным событием VII Московского рождественского фестиваля стало исполнение «Рождественской оратории» Иоганна Себастьяна Баха. Музыканты из России, Германии и Австрии объединили усилия на сцене Светлановского зала Московского международного дома музыки.

«Рождественская оратория» состоит из шести кантат, каждую из которых Бах в свое время представил прихожанам своей церкви как самостоятельное произведение: начал концертировать 25 декабря 1734 года и закончил 6 января 1735-го. Публику Дома музыки решили не перегружать и ограничились первой половиной оратории, охватывающей события от путешествия Иосифа и Марии в Вифлеем до поклонения пастухов новорожденному младенцу.

Оркестр «Виртуозы Москвы» под руководством приглашенного немецкого дирижера Ханса-Кристофа Радемана и вокальный ансамбль Intrada Екатерины Антоненко исполнили самую светлую и безоблачную часть произведения в меру торжественно — без излишней помпезности, но и без нарочитого «высушивания», чем иногда грешат радикальные аутентисты.

Не хуже коллективов справились и солисты, в том числе отечественные. Хотя сам их выбор обнажил типичную проблему русской вокальной школы — нехватку чисто барочных голосов. Артисты «Новой оперы» Анастасия Белукова (сопрано), Полина Шамаева (меццо-сопрано) и Дмитрий Орлов (бас) уверенно преодолели все технические сложности, но характер их вокала был несколько более оперным и «сочным», чем принято в традициях аутентизма. Зато европейские гости — баховский бас Тобиас Берндт и тенор Пауль Швайнестер, исполнивший речитативы Евангелиста и самую виртуозную арию оратории — Frohe Hirten eilt, ach eilet, продемонстрировали идеальное попадание в стиль.

Впрочем, из наших соотечественников стоит выделить Полину Шамаеву: широкое дыхание и ровность звука в арии Schlafe, mein Liebster не могли не восхитить, и только настоятельная просьба ведущего не аплодировать между частями удержала публику от оваций.

Зато по окончании третьей кантаты меломаны несколько минут чествовали артистов в буквальном смысле «не покладая рук». Счастливый Ханс-Кристоф Радеман в качестве ответной благодарности решил повторить первый номер оратории. Переполнявшая дирижера радость была видна невооруженным взглядом: сдержанный во время основной части вечера, на бисе он пританцовывал и позволял себе эффектные театральные жесты.

Именно в этот момент его гармония с публикой оказалось максимальной — как и с самим Бахом. Начальные строки «Славьте, ликуйте и праздник воспойте» были восприняты музыкантами и слушателями как руководство к действию.